Введение во храм Пресвятой Богородицы

ВВЕДЕНИЕ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

4ДЕКАБРЯ


Праздник Введения во храм Пресвятой Богороди­цы по своей структуре напоминает чертеж много­ярусного дворца. Историческая основа праздника: посвящение Девы Марии Богу по обету Ее родите­лей, Иоакима и Анны.

Символический и духовный планы праздника: мистика храма, значение храма для христианина, посвящение человеческой души Богу, цель и смысл православного монашества.

Когда Марии исполнилось три года, то Ее решили отвести на воспитание во храм.

И Она в сопровождении многочисленных родственников, пешком отправились из Иерусалима. На рассвете третьего дня они приблизились к Святому Граду. Чудная картина открылась их взору.

Храм на уступе горы Морея был похож на корабль, стоящий у пристани с распущенными белоснежными парусами: казалось, что он готов подняться ввысь и по­плыть по лазурному океану неба. Лучи восходящего солнца, отражаясь и искрясь на золотых спицах ку­пола (как писал иудейский историк Иосиф Флавий, кровля храма была усеяна острыми золотыми игла­ми, чтобы птицы не садились на нее), окружали храм переливающимся прозрачным облаком света, сияю­щим нимбом.

Навстречу паломникам вышел первосвященник, по преданию,— праведный Захария. Дева Мария, ос­тавив родителей, не поддерживаемая никем, быстро взошла по высоким ступеням храма и обняла ризу первосвященника. Он взял Ее за руку и ввел во храм, к изумлению священников и левитов,— в алтарь, ко­торый назывался Святое Святых. Десять лет Мария жила при храме. Душа Ее под священными сводами храма стала живым храмом Божества.

ВО ХРАМЕ

Храм — это икона неба, храм — место невидимо­го присутствия Божества, поле Божественных сил и энергий. В храме Церковь земная соединена с Церко­вью Небесной. В храме непрестанно льются, как вол­ны реки, песнопения Ангелов: их небесные хоралы слышит человеческая душа, погруженная в молитву; храм наполняет духовный свет, незримый для глаз, его видит человеческое сердце, омытое слезами по­каяния.

В храме проходит в священных символах и образах вся история человечества. В храме время теряет свою прямолинейную протяженность, будущее и прошлое, во взаимопроникающих циклах, становятся настоя­щим. В храме время, воцерковленное ритмами бого­служения, отражает световой образ вечности. В хра­мовом богослужении звучит голос Пророков, возве­щающих о пришествии Христа, и проповедь Апостолов о том, что спасение мира совершилось; в храме без­гласно звучит пение Серафимов, которым они слави­ли Бога при миросозидании; в храме предвозвещает­ся будущий Страшный Суд над Ангелами и людьми. В храме и пространство, и время открываются в но­вых таинственных глубинах и измерениях, в которые вмещаются и история мира, и Вселенная. Храм — это Библия, воплощенная в камне, это иерархические ряды священных символов, через которые дух чело­века восходит к Богу. Храм — это место сокровенной встречи души с Божеством. Круг храмового богослужения становится золо­тым кольцом, которым человек обручается с вечнос­тью.

ХРАМ – ОТКРОВЕНИЕ

БОЖЕСТВЕННОЙ МУДРОСТИ

Люди невоцерковленные обычно воспринимают храм как синтез зодчества различных эпох, культур и народов, как достижение инженерной мысли и во­площение эстетического гения художника.

Но это не так: храм является откровением Божест­венного Логоса на земле, частью Священного Преда­ния. Христианский храм несет в себе вечное и не­изменное содержание, поэтому формы храма, его знаково-символический язык должны быть раз и навсегда утвердившимися, общими для всех регионов и вре­мен. Образ ветхозаветной скинии — походной церк­ви — был показан Моисею на Синайской горе во вре­мя Теофании (Богоявления).

План Иерусалимского храма составили цари-про­роки Давид и Соломон. Один из них написал Псал­тирь, Книгу — основу богослужебных молитв, дру­гой — Песнь песней, Книгу, которую древние мистики сравнивали со Святым Святых храма. Все в храме свя­щенно, все имеет глубочайший смысл.

Апостолы Павел и Иоанн созерцали Царствие Небесное в образе величественного храма. Идеи и пророчества ветхозаветного храма раскрылись и воплотились в храме новозаветном. В этом и их генетическое единство, и их историческое различие между Ветхим и Новым Заветом. Ветхозаветный храм — это храм надежды; новозаветный — это храм благодати. Мистическое значение храмового богослужения заключается в том, что молитва каждого вменяется всем присутствующим, и молитва всех присутствующих возносится за каждого. Храмовая молитва становится единой и общей: таков свет от множества горящих свечей, таков сплошной поток дождя, состоящий из множества капель.

Чем выше духовная культура человека, чем глубже его внутренний религиозный опыт, тем более он дорожит традицией как сокровищницей, из которой боится потерять хотя бы один драгоценный камень. Некоторые говорят: «Если храм — это образ неба, то
поскольку наше представление о Космосе меняется, форма храма должна изменяться и эволюционировать». Но во-первых, храм — образ духовного неба, знания о котором человечество в ходе своей истории скорее теряет, а не приобретает; во-вторых, храм - сложный символический образ, а не модель и не зеркальное отражение Вселенной. Храм — это живая Библия. Храм дает возможность человеку самому участвовать в событиях священной истории как действующему лицу. В храмовом богослужении человек через священные символы и ритуалы, присутствует при творении мира, молится в сопровождает Христа во время Его земной жизни, на­ходится на Тайной вечере с Апостолами, причащает­ся из рук Христа, слышит весть жен-мироносиц о Вос­кресении Христа из мертвых, видит картины Страш­ного Суда. Как белый цвет является не отсутствием цвета, а синтезом всех красок солнечного спектра, так и безмолвие храма содержит в себе молитвы и священ­ные песнопения Небесной и земной Церкви. Храм — это образ потерянного эдема и возвращенного рая.

Символика храма учит человека смотреть на види­мый мир как на образы и символы, тени и подобия духовного мира, чувствовать бесконечное в конеч­ном, видеть, как просветы в тумане, отражения веч­ного во временном.

ЧТО ЕСТЬ МОНАШЕСТВО

В Иерусалимском храме Дева Мария дала обет дев­ства. Монашество существовало во все времена, у всех народов, и при этом монашество остается непонят­ным явлением для страстного и чувственного мира, загадочным, как каменный сфинкс, стерегущий без­молвие пустыни. Одним монашество представляет­ся бессмысленным отречением от всего ради ничего, самоистязанием, отказом от всего прекрасного, что дает человеку жизнь. Другие относятся к монашеству с пониманием, но, не улавливая его сути, считают монашество только удобной формой для занятия на­учной и благотворительной деятельностью. Впрочем, и те и другие находят аскетов — пустынников и от­шельников — уж точно фанатиками или человеконе­навистниками вроде Тимона Афинского, знаменито­го древнегреческого мизантропа V века до Рождества Христова. Ответить на праздный ,вопрос мирского человека, что такое монашество, так же трудно, как и объяснить, что такое любовь, тому, кто никогда не испытывал этого чувства.

Уже древние философы учили, что Бог открыва­ется миру в трех аспектах: как совершенная сила и могущество, как высшая мудрость и благо, как неиз­реченная красота. Большинство людей воспринима­ет Бога как всемогущую силу, поэтому чаще всего обращаются к Богу в несчастье и скорби, когда осо­бенно ясно ощущают свое бессилие и немощь, когда рушится всякая надежда на человеческую помощь, рушится так, как исчезают замки из облаков при по­рыве ветра.

Второй аспект — мудрость и благо. Это религия тех, кто ищет смысла человеческого бытия. Это вера подвижников, которые служат людям ради вечного спасения.

Существует еще третий, сокровенный аспект: Бог — как неизреченная красота. Это, преимущественно, религия мистиков. Влечение к Божественной красо­те, пленение Божественной красотой, упоение Боже­ственной красотой и надежда на возможность уподоб­ления этой красоте являются тайной монашества.

Монашество — это всецелая любовь к Богу, которая не может разделить себя между Богом и его творени­ем. Монашество — это томление по потерянному раю и жажда небесной красоты. В волевом плане — это не­престанное искание Бога, борьба с тем, что стоит меж­ду душой и Богом, непрестанное стяжание Божест­венного света,— это восхождение на духовный Фавор.

В интеллектуальном плане монашество — сосре­доточение ума на самых главных, онтологических ис­тинах веры. Монашество — это соединение разума, чувства и воли в непрестанной молитве, в непрестан­ном устремлении к Богу. Монашество для монаха — высшая радость и здесь, на земле, и в будущей жиз­ни. Причем монастырь и пустыня — это только усло­вие для монашества, но далеко не само монашество. Монашество — постоянная обращенность души к Бо­гу, постоянная битва с демоном в глубине человече­ского сердца, постоянное стремление к соединению сердца с Единым.

Монашество — это песнь песней, звучащая в сер­дце. Плененная этой песнью душа закрывает свой слух от страстных мелодий: они для нее безобразны и грубы. Монах тоскует в миру, как узник в темнице, тоскует не потому, что презирает мир и ненавидит людей, а потому, что в сравнении с Божественной кра­сотой видимый мир — только сумрачные, неясные тени. Но чем дальше монах отходит от мира и при­ближается к Богу, тем больше он любит людей, лю­бит духовной, милосердной, светлой любовью. Мо­нах жалеет все существа и сострадает им. Он любит мир, но не в его распаде и тлении, а в его будущем Фаворском преображении. Монах любит человека, но любит не за человеческие достоинства, таланты или телесную красоту. Монах любит в человеке об­раз и подобие Божие. Монашество - это и отверже­ние всех и всего ради Бога, и любовь ко всему ради Бога.


Архимандрит Рафаил (Карелин)